Кухонный террорист

        Дворник Пантелей Филиппович  Жуков работал дворником. Летом он окурки, бумажки и всякую ерунду подбирал. Зимой он льдинки колол. Весной грязь загребал. Осенью листья сжигал. В общем, работа, как работа. Как у всех. Не пыльная, и горб не тянет.

       Конечно же, он не работал бы дворником, если б не пенсия. А пенсия маленькая. Денег вечно не хватает. А возраст уже не тот. Кушать хочется. И вообще во всем правительство виновато. Кругом ворье, беспредел и инакомыслие. Загубили такую страну, разворовали, демократы проклятые!

       Да, чего-чего, а Пантелей Филиппович любил ругнуть крепким словцом нынешнюю власть, щедро приправляя и без того едкие описательные словосочетания перчинкой ненормативной лексики. Причём самым веским аргументом, в светлых грёзах дворника, обычно был автомат Калашникова, с помощью которого он в пылу патриотической страсти   свергал ненавистное правительство и их религиозных прихлебаев.

       «Дали бы мне автомат и сказали: стреляй кого хочешь, Филиппыч. И тебе за это ничего не будет!» - сладко мечталось Пантелею Филипповичу.

           Расположить на бумаге перед читателем  более подробно словоблудие работника ЖЭКа № 7 автору не позволяет болезненная совесть.  

          Обычно процесс обругивания происходил  у  Филиппыча на рабочем месте, где  тот работал дворником. Или у себя дома, на кухне. В нашей стране кухня сродни национально-патриотическому клубу униженных и оскорбленных.

             Нынче Пантелей Филиппович ругался на главу местной администрации Федора Петровича Дудуева. Завернул его, понимаешь, в бараний рог. В общем, крепко досталось господину Дудуеву по всем общественным местам.

        Опять же по причине частого использования выражений порочащих родную речь, большая часть монологов автором стыдливо опущена в интересах духовного здоровья нации.

          Хотя  некоторые обороты, все же привести можно.

        Ну, например…

        А, хотя, не стоит.

     Обычно Пантелей Филиппович предлагал довольно таки человеконенавистнические варианты расправы над главой местной администрации. И причем эти варианты были довольно таки безальтернативные.

          Впрочем,  парочка, я так думаю, наберется. 

              Ну, например:

              Хотя, наверное, не стоит.

        В общем, в один прекрасный день, Пантелей Филиппович, как говориться, дотрепался.

      Тяжелая рука легла на его натруженное плечо. Голову дворника посетили мрачные картины возмездия. Языки пламени вздымались из раскаленный печи, булькало масло в котле, а самый главный кричал, заливаясь гомерическим смехом, и размахивая трезубцем: давайте его сюда!!!

          А картина в реальности была такой.

       У Ф.П. Дудуева  поломалася в дороге его государственный «Лексус» и господин глава администрации пошкандыбал до своей администрации, как говориться, на своих двоих.

         На сердце  свое Фёдор Петрович уже положил, что вечером, в гараже, во что бы то ни стало, пристрелит главного механика.

         И вот идёт он и смотрит:  дворник Пантелей Филиппович Жуков, окаянная душа,  листья в кучу гребёт и  потом их сожигает. Он очень усердно работает и даже вспотел. И даже он покраснел весь, как вареный краб от натуги, и кепка у него на седых власах не держится, норовя упасть в скользкую грязь. Он, бедняга, запыхался.

        И тут душу Фёдора Петровича посетили разнообразные светлые эмоции, и  даже религиозные чувства о житиях святых, крестах, иконах, загробной жизни и чертях.

        И вот с переполненным от возбуждения сердцем, Ф.П. подходит и трогает батю за плечо.

         А папаша тем временем чего-то себе под нос хрюкает и мычит. И по тональности видать – недовольно и оскорбительно мычит.

        И думает тогда Фёдор Петрович: «Пора бы уже быть ближе к народу».

      Поворотился к нему  вдруг дворник Пантелей Филиппович Жуков, а господин глава ему и глаголет в испуганные его глаза:

        - Ну, что, узнаете ли вы меня или нет?!

       Дворник с натугой отвечает:

      - Узнаю, как не узнать… Вас каждая собака узнает. Вы есть глава местной администрации товарищ Федор Петрович Дудуев, - а у самого дворника колени  дрожат.

    - Правильно ты отвечал,- порадовалась глава, - ну теперь, скажи мне, как на духу. Чем недоволен местной властью? Может, того, пенсия маленькая или зарплату задерживают или еще чего? Говори, как говориться, режь правду матку в глаза. Всё улажу, раз ты такой работяга и хороший дворник. Даю слово депутата!

         Тут  Пантелей Филиппович начал блеять:

       - Мол, дескать, да чего там… Всё хорошо, ничего не надо. Живём потихоньку, хлеб жуем. Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство, а товарищу Дудуеву за обеспеченную старость. По гроб жизни благодарим и вообще низкий поклон враз и навсегда.

       Фёдор Петрович чуть было не прослезился, но мужественно взял себя в руки.

      - Ну и ладно, - говорит, - ну и хорошо. Народ значит, в вашем лице всем доволен!

 Кивнул на прощание головой, похлопал дворника по плечу и пошел. А сам думает: «Уж слишком гладко всё у него, у подлеца. Ворует небось, гвозди с ЖЭКа № 7».

     Долго еще стоял Пантелей Филиппович с протянутой для рукопожатия  мозолистой ладонью. А потом как-то кротко, смиренно стал заметать листочки на лопату, как будто боялся их поранить грубым веником.

       А дома, после трудовой смены, помылся, надел стираные  штаны и рубаху, выпил стопочку водки и начал думать.

     - Вот ведь как, - думает… Сам Дудуев, ко мне… Да уж… Надо же! Значит, есть Бог на свете!

   Когда была израсходована третья стопка, Пантелея Филипповича приятно разморило и потянуло ко сну.

     Засыпая на диване, он промямлил:

    - А все же рыло у него, собаки, свинячье… Ворует небось из казны-то…

Во сне Пантелей Филиппович снова передёргивал затвор автомата Калашникова, ругаясь на правительство и главу местной администрации.

Дворник блаженно улыбался, осознавая, что ему за это ничего и никогда не будет.

                                                  

(Переработано. Ранее: (с) Егор Драпов, 2002)